Туллия д’Арагона (1510-1556)

Текст: Анастасия Захарова

Философский канон раннего Нового времени сконцентрирован вокруг фигур Декарта, Спинозы, Лейбница, Локка, Беркли, Юма и Канта [Kuklick, 1984]. Работы этих мыслителей читают и подробно изучают, они составляют основу философского знания как своего времени, так и последующих традиций. Однако, канон проблематизирован: когда и как он появился, что именно репрезентирует, можно и нужно ли его менять? 

Один из способов расширять философский кругозор — это изучать авторов и работы, не репрезентированные сформировавшимся каноном. В последние годы широко обсуждается вопрос о включении женщин в канон [см. O’Neill, 1998; Hagengruber, 2015; Waithe, 2015; Shapiro, 2016]. Женщины отсутствуют в каноне в по нескольким причинам. Во-первых, длинная история гендерного неравенства выражалась в крайне ограниченном доступе женщин к образованию и возможности реализовываться как исследовательницам наравне с мужчинами. Вследствие этого закрепилась общественная стигматизация женщин как неспособных к научной и философской работе. Во-вторых, женщины зачастую писали на темы, отличные от тех, что обсуждались в работах мужчин: вопросы гендерного неравенства, образования, воспитания, социальной политики и т. п. В конце концов, эти темы находили гендерно-окрашенным, “женскими”, а значит — гораздо менее достойными внимания. 

Вдобавок, существует проблема жанра философского сочинения [см. Jordan, 1981; Levi, 1976]. Европейская традиция сконцентрирована на том, что философская аргументация может быть нагляднее всего изложена в строгой прозаической форме. По этой причине в каноне Нового времени мало рассматриваются проблемы, поднимаемые в произведениях, написанных в художественной форме: стихах и поэмах, диалогах, эссе и пр. 

В 1547 году был издан “Диалог о бесконечности любви” Туллии д’Арагона (“Dialogo della signora Tullia d’Aragona della infinità di amore”). Уже из этого видно, почему она не могла войти даже в канон “второго порядка” — женщина написала философский диалог о природе любви. В то же время ее сочинение создает плодотворную дискуссию, поскольку в нем поднимаются описанные проблемы: происхождение любви и ее роль во взаимоотношениях людей, гендерное неравенство, литературная форма философского произведения. Изучение этой и других подобных работ показывает оригинальную аргументацию и точки зрения, отличные от общепринятых и канонических, предоставляет материал для обсуждения и развития истории мысли своего времени. 

Биография

А. Бонвичино «Портрет Туллии д’Арагона в образе Саломеи» (ок. 1537)

Туллия д’Арагона была дочерью Джулии Кампана, итальянской куртизанки, и унаследовала профессию матери. Проведя ранние годы в Сиене, Туллия овладела тосканским диалектом, а также обладала другими талантами, которые чтили ее современники: она виртуозно писала лирику, на равных участвовала в дискуссиях с интеллигентами и аристократами, пела, играла на лютне и писала собственные композиции. Помимо Сиены она жила в Ферраре, Венеции, Флоренции и Риме. Туллия обладала широким кругом влиятельных друзей и поклонников, которые помогли ей сохранить репутацию, когда в Италии возобновилась борьба между светской и церковной властью. Куртизанок обязали носить желтые вуали, чтобы все были осведомлены об их роде занятий, в то время как за Туллию как за поэтессу поручился Бенедетто Варки. Тем не менее, ее жизнь закончилась в Риме среди нетерпимости к представительницам ее профессии [Russell, 1994; см. Hairston, 2007]. 

Под именем Туллии известны три сочинения. “Rime della Signora Tullia d’Aragona et di diversi a lei” — сборник стихов, из которых 56 принадлежат самой д’Арагона, а остальные посвящены ей поклонниками. Среди сонетов поклонников есть и ответы Туллии, что создает произведение, полное изящной литературной похвалы. В 1560 году под ее именем была издана поэма в 36 песнях “Il Meschino, altramente il Guerrino, patto in ottava rima”, которая рассказывает истории, изначально созданные Андреа да Барберино веком ранее. Неорганизованность песен и слабая стилистика указывают, что это сочинение не принадлежит Туллии [Russell, 1994]. 

“Диалог” был впервые издан в Венеции в 1547 году. В первом издании диалогу предшествует обращение к Туллии Муцио Юстинаполитано и обращение от д’Арагона к Козимо Медичи. В миланском переиздании 1864 года добавлены предисловие от редактора Карло Теоли и краткая биография Туллии, написанная Алессандро Дзильоли. Диалог затем был также переиздан в 1912 году. Английский перевод диалога под редакцией Р. Рассел и Б. Мерри представлен в серии The Other Voice in Early Modern Europe, цель которой — представить широкой публике переводы сочинений женщин в период 1300-1800 гг. Работы Эмили дю Шатле, Вероники Франко, Мари де Гурне, Маргариты Наварской и многих других были опубликованы в рамках серии. Английское издание диалога сопровождается вступлением к серии от главных редакторов М. Л. Кинг и А. Рабила, вступлением к диалогу от Р. Рассел, а также обширной библиографией для дальнейшего чтения [v. d’Aragona 1547, 1864, 1912, 1997]. 

Портрет Туллии из издания диалога 1864 года

Действие “Диалога” разворачивается во Флорентийском доме Туллии. В центре сюжета — разговор между ней и Бенедетто Варки, который начался с вопроса о том, может ли любовь быть бесконечной, или у нее всегда есть границы. Формат диалога позволяет показать живое, динамичное взаимодействие между персонажами [Levi, 1976]. С одной стороны, Варки и д’Арагона подпадают под троп учитель-ученик: Туллия задает много вопросов, ответы на которые Варки приходится разъяснять, а также намекает на его изначальную предвзятость к дискуссии с женщиной как с менее способной. С другой стороны, они представляют равные противоборствующие стороны: Туллия иронизирует над Варки, запутывая его аристотелевскую аргументацию, и настаивает на своем платоническом подходе к проблеме. Второй троп является основным для диалога, поскольку д’Арагона занимает скорее “сократовскую” позицию, насмехаясь над строгим Варки. В то же время оппозиция оказывается плодотворной: ближе к концу разговора из-за вопросов Варки Туллия корректирует высказанное изначально понимание любви. Наконец, благодаря тому, что читателю представлен живой разговор, его участники говорят не только о любви, но и поднимают другие философские проблемы. 

Сначала обратимся к центральной тематике диалога. Туллия определяет любовь как “желание получать удовольствие от единства, которое является или кажется прекрасным любящему”. Необходимо отметить, что дискуссия вокруг данного определения ведется в метафизических терминах. Говорящие проясняют термины (конец, граница и любовь), обсуждают проблему единения души и тела через понятия формы и материи, анализируют любовь через причинность и т. д. Общий стиль аргументации можно охарактеризовать как “в аристотелевской терминологии на платонические темы” [Curtis-Wendlandt, 2004]. Туллия приходит к выводу, что любовь может быть одновременно конечной и бесконечной, деля ее тем самым на вульгарную (vulgar)  и добродетельную (virtuous) [d’Aragona, 1997, p. 89-90]. Вульгарная любовь заканчивается получением желаемого, т. е. удовлетворением физического влечения, когда благородная любовь создается разумом. В последнем случае люди стремятся к единению душ, и поскольку две души никогда не смогут полностью соединиться, то и любовь не закончится. К концу диалога оказывается, что два вида любви не такие уж и разные. Во-первых, вульгарная любовь не плоха, как может показаться на первый взгляд: она способствует порождению таких же прекрасных по природе людей, как мы сами. Во-вторых, один вид любви может переходить в другой, следовательно, “вульгарность” и “добродетельность” — акциденции, не влияющие на сущность любви. Любовь всегда ведома разумом, даже физическая, иначе мы бы ничем не отличались от животных [d’Aragona, 1997, p. 103-104]. 

В итальянских диалогах Возрождения часто участвовали женщины либо как хозяйки места, где происходил разговор, либо как сведущие в обсуждаемой теме, как, например, в сочинении Марко Мелекини мужчины заговорили о любви и стали искать женщину, чтобы узнать ее мнение. В. Кокс описывает три интересных, однако едва сохранившихся диалога за авторством Патрици, Ландуччи и Филетико, где женщинам отводилась центральная роль. Другие авторы писали об образованных женщинах из Сиены как обладающих “героической и свободной” речью. Несколько позднее Туллии Модерата Фонте писала лирику и философские диалоги о гендерном неравенстве. Словом, репрезентация женщин в итальянских диалогах того времени была разной, однако она была регулярной, особенно начиная с 1540-х годов, что заметно отличало эту традицию от других стран [Cox, 2013]. 

Многие сочинения о любви, написанные в Италии в XVI веке, черпали вдохновение из теории перевода и комментария “Пира” Платона Марсилио Фичино, и были также написаны в форме диалога. Среди авторов, писавших о любви в платоническом ключе, были Пьетро Бембо, Бальдассаре Кастильоне, Леон Эбрео, Спероне Сперони, Франческо Сансовино, Джузеппе Бетусси и многие другие [Russell in d’Aragona, 1997, p. 27-32]. Туллия д’Арагона стала прообразом героини “Диалога о любви” С. Сперони, место действия которого было вдохновлено ее венецианским домом. Ее же собственное произведение, как и прочие, основывалось на работе Фичино, однако гораздо заметнее влияние “Диалогов о любви” Леона Эбрео [v. Giovannozzi, 2019]. Персонаж Варки напрямую отсылает к Леону в разговоре с Туллией, и по всему тексту мы находим косвенные цитаты, одна из которых — определение любви.

Другая проблема, поднимаемая в диалоге — это гендерное неравенство. В первую очередь, она видна в иронии Туллии по отношению к Варки, когда та в начале саркастически спрашивает, станет ли он дискутировать с женщиной, а также притворяется, что не понимает его сложных терминов и доводов. Варки уверен, что женщины авторитетнее мужчин в физических вопросах, чем в интеллектуальных. Несмотря на то, что этот вопрос сразу отставляется в сторону для обсуждения в другой раз, гендерная проблематика лейтмотивом проходит через разговор [Curtis-Wendlandt, 2004]. Например, когда говорящие обсуждают активное и пассивное начало любви, первое ассоциируется с мужским, а второе — с женским [d’Aragona, 1997, p. 88-89]. Диалог в целом же представляется очень ценным для феминистской истории философии. Туллия отстаивает свое право быть услышанной, включенной в традицию ренессансных сочинений о любви несмотря на стигматизацию женщин как неспособных вести философскую дискуссию, ее неформальное образование по сравнению с итальянскими literati и маргинализированную профессию [Glantzi, 2020, p. 39]. Женщины не только были напрямую подвержены этим и другим предрассудкам, но и дистанцировались от них, обсуждая их в своих философских работах [Hagengruber, 2015, p. 38]. 

Наконец, в контексте вопроса о природе любви говорящие поднимают проблему коммуникации, сначала между любящими, а затем в общем, мета-философском ключе. Туллия говорит о том, что Варки не хватает “сократизма” из-за того, что мысли женщины считаются менее ценными, чем мысли мужчины. Варки упрекает ее в непоследовательном ведении дискуссии, на что д’Арагона отвечает, что если они будут следовать аристотелевскому методу и прояснять терминологию, то дискуссия так и не начнется [d’Aragona, 1997, p. 66]. Следовательно, поднимается проблема того, какой язык, т. е. литературный или философский, лучше подходит для обсуждения любви. Туллия предлагает поэзию как альтернативу аристотелевскому логическому формализму: в ходе диалога прямо цитируются только Петрарка и Бокаччо, известные в первую очередь как поэты, а не как философы. В то же время, излишняя литературность языка ставит под сомнение философскую ценность сочинения. Этот спор схож со спором о теле и душе: Туллия занимает позицию, что литературность и философия не исключают друг друга, а дополняют, так же как и тело не делает душу хуже, ведь их союз прекраснее души или тела в отдельности [Curtis-Wendlandt, 2004].   

Библиография: 

Произведения Туллии д’Арагона:

  • Dialogo della signora Tullia d’Aragona della infinità di amore. Venezia: Gabriel Giolito de Ferrari. 1547.
  • Tullia d’Aragona. Della Infinità d’Amore: dialogo / ed. Carlo Téoli. Milano: G. Daelli. 1864. URL: http://artflsrv02.uchicago.edu/cgi-bin/philologic/navigate.pl?iww.5
  • Tullia d’Aragona. Dell’infinità di amore. In: Trattati d’amore del Cinquecento / ed. G. Zonta. Bari. 1912.
  • Tullia d’Aragona. Dialogue on the Infinity of Love / ed. Rinaldina Russell, Bruce Merry. Chicago: University of Chicago Press. 1997.

Работы о ней:

  • Cox V. The Female Voice in Italian Renaissance Dialogue. In: MLN. 2013. Т. 128. №. 1. С. 53-78.
  • Curtis‐Wendlandt L. Conversing on love: text and subtext in Tullia d’Aragona’s Dialogo della infinità d’amore In: Hypatia. 2004. Т. 19. № 4. P. 77-98.
  • Giovannozzi D. Leone Ebreo in Tullia d’Aragona’s Dialogo. Between Varchi’s legacy and philosophical autonomy. In: British Journal of the History of Philosophy. 2019. T. 27. №4. P. 702-717. 
  • Glantzi E. A. Gender and Equality between Women and Men in Tullia d’Aragona’s Dialogue on the Infinity of Love. In: Women, Philosophy and Science. Cham: Springer. 2020. P. 25-40. 
  • Hagengruber R. E. Cutting through the veil of ignorance: rewriting the history of philosophy. In: The Monist. 2015. T. 98. №1. P. 34-42. 
  • Hairston J. Tullia d’Aragona. In: Encyclopedia of Women in the Renaissance: Italy, France, and England / eds. Diana Maury Robin, Anne R. Larsen, Carole Levin. Santa Barbara, Denver, Oxford: ABC CLIO. 2007. P. 26-30.
  • Jordan M. D. A preface to the study of philosophic genres. In: Philosophy & Rhetoric. 1981. № 4. P. 199-211.
  • Kuklick B. Seven thinkers and how they grew: Descartes, Spinoza, Leibniz; Locke, Berkeley, Hume; Kant. Cambridge University Press. 1984. 
  • Levi A. W. Philosophy as literature: The dialogue. In: Philosophy & Rhetoric. 1976. № 1. P. 1-20.
  • O’Neill E. Disappearing ink: Early Modern Women Philosophers and Their Fate in History. In: Philosophy in a Feminist Voice: Critiques and Reconstructions. 1998. P. 16-62.
  • Russell R. (ed.). Italian Women Writers: A Bio-Bibliographical Sourcebook. Greenwood Publishing Group. 1994. P. 26-34.
  • Shapiro L. Revisiting early modern philosophical canon. In: Journal of the American Philosophical Association. 2016. T. 2. №3. P. 365-383.
  • Waithe M. E. From canon fodder to canon-formation: how do we get there from here? In: The Monist. 2015. T. 98. №1. P. 21-33. 

Диалог как философский жанр:

  • Cox V. The Female Voice in Italian Renaissance Dialogue. In: MLN. 2013. Т. 128. №. 1. С. 53-78.
  • Jordan M. D. A preface to the study of philosophic genres. In: Philosophy & Rhetoric. 1981. № 4. P. 199-211.
  • Levi A. W. Philosophy as literature: The dialogue. In: Philosophy & Rhetoric. 1976. № 1. P. 1-20.
  • Mackey L. H. On philosophical form: a tear of Adonais. In: Thought. 1967. T. 42. №2. P. 238-260.